Л.Андреев “Красный смех“ (1904). Читает Д.Грызлов. Аудиокнига-слайдфильм (около 200 картин баталистов и архивных фото)

О рассказе: 11:56 Отрывок 2 21:05 3-4 37:45 5 57:15 6 1:12:52 7-8 1:20:44 9 1:34:46 Ч. 2. Отрывок 10 1:43:36 11-12 1:55:33 13-14 2:01:58 15-18 В.Беззубов: “Война для Андреева — безумие, при коем мир переворачивается с ног на голову. Безумный мир перевернут не только по вертикальной, но и горизонтальной оси: «В голове все перевернулось, и они ничего не понимают: если их резко и быстро перевернуть, они начинают стрелять в своих, думая, что бьют неприятеля»“. И.Московкина,2005: «От вездесущего Красного смеха спасения нет (как не было ото Лжи, Мысли, Безумия, Молчания, Тьмы в предыдущих произведениях), т.к. он заполняет весь мир. Красный смех преследует героя-рассказчика на войне, а его брата и дома. В финале его активность достигает апогея: смех стоит под окном; комнаты заполняются трупами, вытесняя героя-рассказчика из собственного жилища, не оставляя на Земле места живым. через призму их восприятия воссоздана и психология массы, а, вернее, массовый психоз, порожденный безумием войны (как на поле боя, так и в тылу)». Русско-японская “демонстрировала кризис западноевроп.культуры, тупики технократ. цивилизации. Экспрессионистские образы рассказа определены конкретными реалиями войны. В то же время мотив «безумия и ужаса» выражает тему «краха мысли», отразив крушение традиц.культур.парадигмы Нового времени, основанной на культе Разума и рац.сознания. Показывая торжество бессознательного над интеллектом, Андреев воссоздает хаос происходящего и разорванность сознания современного человека“ (кфнЛ.И.Шишкина). Минералова,2011: “Картина войны, начинающаяся гиперболизированным образом солнца, услужливо подсказывала современникам, о какой войне идет речь: не только о всякой, лишенной примет, но о войне со «Страной восходящего солнца». Так возникает прапамять о Востоке и модная тогда оппозиция Восток—Запад, или Восток—Россия“. Ю.Пыхтина,2012: Сюжет организован как стремление героя вырваться из враждебного пространства войны в безопасное пространство дома. Единственное страстное желание рассказчика — «хочу домой»: «— Я хочу домой! — с тоскою сказал я. — Доктор, милый, я хочу домой. Я не могу здесь оставаться. Я перестаю верить, что есть дом, где так хорошо. — Я хочу домой! кричал я, затыкая уши» (). Спустя 10 лет “оказался в первых рядах «трескучих барабанщиков», с первой недели войны он — исключительно по собственной инициативе — открывает личную кампанию ура-патриотизма, германофобии. [] гениально задуманное «Иго войны» незаслуженно оказалось на периферии сочинений автора, а ведь эта, созданная с очевидными отсылками к гоголевскому петербургскому циклу повесть — еще и весьма точная рифма к «Красному смеху», дневнику участника военных событий. «Иго войны» — дневник мирного обывателя, ведет его с первого дня войны. Здесь и там — соприкосновение души с «красным смехом» [] А. полагал, что Николай совместно с «демократией всего мира» борется «с германским цезаризмом и деспотией» ради приближения «революций во всех европейских странах»“ (). Проблему отношения к Гражданской, переживаний из-за несоответствия нравств.идеалов и исторических реалий отразил Булгаков в «Красной короне». “Таким же идейно-нравственным посылом обладает «Красный смех». Оба автора провели исследование состояния души под влиянием смертельной опасности и чувства вины за происходящие кровопролития. Позднее в «Беге» показал нравственные мучения генерала, осознавшего свою вину за причинённое людям зло. Через сравнительно-сопоставительный анализ рассказов и пьесы автором статьи формируется вывод об отношении двух русских писателей к разрушительным последствиям войны“ (). “знакомый с содержанием «Красного смеха» Шмелев впитал художественный опыт Андреева. [...] Кровавому безумию в двух произведениях противопоставлены жизненные ценности, которые открываются герою Андреева в «безумном экстазе творчества», персонажу Шмелева – во время отпуска после ранения. В символической формуле это представлено как «цветы и песни». Семантическая близость состояния «святого вдохновения» душевнобольного офицера из «Красного смеха» и «тихого сна» армейского капитана из «Это было» подчеркнута мотивами созерцания, счастья, солнца и творческого отношения к жизни“ ()