Молитва (М. Лермонтов - Г. Брусницына)

Эта “Молитва“ - третья у Лермонтова, последняя, написана незадолго до роковой даты. В школьной программе ее “проходят“ в 9 классе - сейчас, как и ровно 40 лет назад, когда девятиклассница Галя Кузнецова, совершенно “светская“ школьница, под впечатлением этих строк сочинила, наигрывая себе на фортепьяно, странную мелодию. Странную, потому что существовала она только в момент одновременного звучания двух голосов, которые по-одиночке буд-то и не были мелодией вовсе... Как это произошло? Двумя пальцами правой и левой руки одновременно трогая клавиши, осторожно нащупывая мелодию собственной души? Или невзначай так сыгралось само собой? Я теперь уже и не помню... Помню только, что много лет мечтала услышать “свою“ “Молитву“ в исполнении двух хороших и близких по звучанию голосов. Позже, будучи студенткой МГПИ, пыталась петь ее дуэтом с девочкой из своей группы, да и спустя десятилетия возвращалась к “Молитве, находя созвучную себе партнершу - была возможность убедиться, что романс имеет право на существование... И вот, наконец, озарение - случай помог, свыше подсказали: оказавшись рядом с двумя замечательными певицами, хормейстерами любимого Мужского Хора МИФИ, пришла мысль обратиться к ним с такой неожиданной просьбой - спеть, наконец, эту “Молитву“ так, как она должна была бы прозвучать, и как звучала все годы у меня в душе... Спасибо Анечке и Танечке, Анне Хазановой и Татьяне Иващенко (хормейстеры I и II теноров), не только согласившимся попробовать, но и надоумившим меня на необходимость дополнить романс вокализом. Мне как-то сразу понятно стало, что вокализ не надо сочинять из головы, надо просто взять какую-либо молитву а-капелла... И тут второе озарение: должна звучать любимая моя “Жертва вечерняя“ Павла Чеснокова из репертуара Хора МИФИ.... Остальное - дело профессионального и душевного чутья моих милых сердцу исполнительниц. М. Лермонтов М О Л И Т В А В минуту жизни трудную Теснится ль в сердце грусть, Одну молитву чудную Твержу я наизусть. Есть сила благодатная В созвучьи слов живых, И дышит непонятная, Святая прелесть в них. С души как бремя скатится, Сомненье далеко — И верится, и плачется, И так легко, легко...