Осень в Болдине (1973) Фрагменты произведений и писем А.С.Пушкина, написанных в Первой Болдинской осенью (в 1830 году)

“Для устройства свадьбы (в том числе изготовления приданого), нужны были средства. У обедневших Гончаровых их не было. Пушкин был вынужден просить отца выделить часть семейных владений, чтоб потом заложить свою долю и получить деньги. [...] Поездка Пушкина в Болдино носила сугубо деловой характер — ему нужно было вступить во владение той частью нижегородского семейного имения, которую сумел изыскать для него отец, чьи финансовые дела всегда оставляли желать лучшего. Отец героя пушкинского романа в стихах жил долгами — то же самое можно было бы сказать и про Сергея Львовича. Отцу поэта было непросто найти среди своих владений имущество, еще не заложенное им в казну. Но все-таки нашлось небольшое сельцо Кистенево близ Болдина. Этот топоним потом использован в «Дубровском», где сельцо Кистеневка — предмет несправедливой тяжбы между старшим Дубровским и Троекуровым. Приехав в Болдино 3 сентября, Пушкин сразу подал прошение о вводе во владение имением, но, так как имение прежде не было разделено, поэту необходимо было оформить Кистенево и выделенные отцом 200 душ в индивидуальную собственность. Все эти действия заняли примерно 2 недели, и 16 сент. кистеневские жители присягнули своему новому владельцу — «коллежскому секретарю Александру Сергееву сыну Пушкину». Еще примерно 2 недели Пушкин будет оформлять свидетельство о собственности на Кистенево и к концу месяца будет готов выезжать в Москву. Но 9 сент. Пушкин не мог предвидеть, что «через дней двадцать» эпидемиологическая обстановка в Нижегородской губернии и других центральных районах существенно ухудшится и уехать из Болдина он сможет только через 2 месяца. Пока до него доходят слухи о первых карантинах, которые должны остановить эпидемию холеры, начавшуюся летом в южных губерниях. Появившаяся в Тифлисе и Астрахани, к концу августа пришла в Саратов и Симбирск, случаи болезни были зафиксированы и в Нижегородской губернии“ (). Невесте (9 сент.): “У нас в окрестностях — Cholera morbus (очень миленькая особа)“. Плетнёву: «…Приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня Колера Морбус. Знаешь ли, что это за зверь? Того и гляди, что забежит он и в Болдино, да всех нас перекусает — того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь, а ты и пиши мою биографию». Пугать невесту “тревожными новостями Пушкин не очень хочет, а вот старинному другу и издателю пишет о «Колере Морбус» с опасениями, хотя и с иронией. На мысли о смерти его наводит и недавняя семейная потеря: незадолго перед отъездом Пушкина из Москвы, 20 августа, умер его «дядя на Парнасе»... [...] Пушкин присутствовал при его последних минутах, о которых вспоминает (видимо, не без доли художественного вымысла): «Бедный дядя Василий! знаешь ли его последние слова? приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: «Как скучны статьи Катенина!» — и более ни слова. Каково?» Дядя оказывается для Пушкина примером настоящего литератора, который не забывает о литературе, даже глядя в лицо смерти. Можно думать, что Пушкин-племянник похожим образом чувствовал себя в Болдине — в тот же день, отослав письма Наталье Николаевне и Плетневу, он завершает повесть «Гробовщик». В ней он тоже вспоминает дядю Василия Львовича — Прохоров перевозит свои пожитки с Басманной: на Старой Басманной находился дом В.Л.Пушкина“. Плетнёву: «Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста пуще цензора Щеглова, язык и руки связывает…» Первое болдинское письмо Пушкина к Плетневу отличается той несерьезностью и ироничностью тона, которым проще всего встречать неприятные известия и предстоящие затруднения. Пока Пушкин иронизирует над собой и своим вынужденным «бегством» от невесты и пытается подчеркнуть достоинства своего поэтического уединения — а он уже успел написать такие стихотворения, как «Бесы», «Аквилон», «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье…»). Но эта ирония выдает беспокойство поэта о ближайшем будущем и устройстве семейной жизни, которая потребует — и уже требует — от него множества «земных», прозаических хлопот. В письме Плетневу от 29 сентября Пушкин вспомнит слова еще одного их общего приятеля: «Баратынский говорит, что в женихах счастлив только дурак; а человек мыслящий беспокоен и волнуем будущим». “Долго ль мне гулять на свете...“ (отрывок), В.Бабятинский “Румяный критик мой, насмешник толстопузый...“ Калягин “Для берегов отчизны дальной...“ В.Никулин “Бесы“ А.Эйбоженко Фрагменты спектакля “Маленькие трагедии“, 1966: “Моцарт и Сальери“ (Сальери — Н.Симонов). “Скупой рыцарь“ (Барон — Н.Черкасов) “Пир во время чумы“ (отрывок) Ефремов “Письмо Онегина“ Лановой “Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы“ (“Мне не спится, нет огня...“) Ю.Соломин [В.Непомнящий ] “Миг вожделенный настал...“ Г.Куликов