Последнее интервью Михаила Хейфеца

Недавно, читая Сергея Довлатова, наткнулся на упоминание о Мише Хейфеце, который, мол, ничего и опубликовать-то не успел, а его все равно посадили. «И зря не опубликовал, тогда не посадили бы» — отвечает довлатовский собеседник. Что ж, остроумно, подумалось мне. А вчера я узнал, что именно в этот день, 25 ноября, Михаил Хейфец умер. А ведь ровно за год до этого, день в день, мы с Владимир Продивусом и Алексеем Кириленко были у него с гостях в Иерусалиме. И он, веселый и добрый, с улыбкой и шутя, рассказывал нам, как его арестовывали, как он мотал 4 года на зоне, в компании Василия Стуса и Вячеслава Чорновола, как он потом писал книги в двухгодичной ссылке и как прятал при обысках свои рукописи. Все это я записал на видео. Его жена сказала нам, что мы были последними его гостями и это последняя его видеозапись. С тех пор больше никто, кроме родных и близких у него дома не был и больше никому он интервью не давал. Но главное, на мой взгляд, в этой, без сомнения, эксклюзивной записи, не это. Главное то, с каким беззлобием, с каким добродушием и даже детским задором он говорит о тех, кто ему испортил всю жизнь. Его посадили за то, что он написал предисловие к самиздатовскому собранию стихотворений своего друга Бродского и хранил у себя несколько каких-то диссидентских статей. И все, влепили 6 лет... Из них год в одиночке и два в ссылке… Как после этого было не возненавидеть все на свете или хотя бы конкретно взятую советскую власть? Но, нет. Про своего следователя он отзывается удивительно позитивно: «Он был хороший, с ним приятно было работать». А про ссылку: «Мне досталась очень хорошая ссылка» — не так уж и часто, знаете ли, бывшие зеки употребляют эпитет «хорошая» со словом «ссылка». «Это были самые интересные годы моей жизни, мне на самом деле повезло» — говорит он. А на его мемуарах, которые он держит в руках на видео, красуется надпись: «Книга счастливого человека». Михаил Хейфец — это прекрасный пример личности, не только не сломленной непростыми жизненными испытаниями, но личности, сумевшей вместо того чтобы банально подчиниться низменным порывам ненависти к своим обидчикам и чувству мести, как это обычно бывает, посвятить свою жизнь тем стремлением человеческого духа, которые и делают человека человеком.