📌 Полная версия. Как Иисусова Молитва спасла. ’Позывной Липецк’

С Богом все по силам Весь израненный, не зная дороги, он ночью пробирался к своим. Внезапно густое облако, похожее на туман, накрыло его с головой, скрывая от пристальных глаз противника и словно указывая путь. Когда опасность миновала, боевые товарищи рассказали, что он шел по минному полю. Мир духовный, незримо соприкасаясь с земным бытием, расцвечивает его яркими красками непостижимых для нас чудес. Господь, как и две тысячи лет назад, близок к нам, особенно в невыносимые минуты испытаний и горя. И мы становимся свидетелями Его участия в нашей земной жизни. Подтверждением тому стали события, которые произошли недавно в зоне специальной военной операции. Наш герой — доброволец Андрей (фамилию по его просьбе не указываем) — до последнего времени был обычным липецким коммерсантом. Экономист по образованию, он занимался финансовой аналитикой, имел небольшой бизнес. Что побудило его пойти защищать Донбасс? Какие ужасы он испытал и каким чудом выжил? Обо всем этом Андрей рассказал сам. Позывной «Липецк» — Мои дедушка и бабушка жили недалеко от границы с Украиной, и мне хотелось самому посмотреть, вникнуть, правда ли то, что нам показывают по телевизору. Я покрестился поздно, после армии, в 21 год. Это было в Троицком храме, в городе Задонске. Почему решил стать православным? В море бывали разные ситуации. Срочную я служил рулевым сигнальщиком на тральщике. Это было время, когда развалили Советский Союз, но с нами несли службу ребята с Украины. Я хорошо узнал их характер. Многие из них не выдерживали трудностей, сбегали. Бывало, что они проваливались под лед в Финском заливе или их, изъеденных дикими зверями, находили в лесу. Бандеровское сумасшествие, увы, начиналось уже тогда. Есть такой фильм «72 метра» — он снят во многом про нас. В прошлом году у меня умер отец от коронавируса, но за полгода до смерти он успел рассказать, что мой прадед был священником, в 1937 году его расстреляли. Он жил в Воронежской области, в селе Березово Подгоренского района. Когда я об этом узнал, то понял, что не могу предать его память, ведь на Украине православных нужно защищать от бандеровцев. В начале августа, после боевого слаживания в Гудермесе, я попал в легендарное воинское подразделение «Ахмат» в качестве мотострелка-пехотинца. Сослуживцы присвоили мне говорящий позывной — «Липецк». А потом нас перебросили на передовую. Смерти не боюсь — Я не осуждаю людей, которые по разным причинам попали на фронт и пытаются как-то выбраться из этой страшной истории. Когда прилетает первый снаряд, никто не знает, кто и как себя поведет. Человек может испугаться, взглянув в глаза смерти. Я осознанно выбрал православие, потому что истинные христиане победили в себе этот страх. И я совсем не боюсь смерти. Многие задавали вопрос: зачем я поехал добровольцем на Донбасс? Просто мне было очень жаль наших ребят. Прямо вот душа плакала, и я понимал, что мне нужно туда, к ним на помощь. Не знаю даже, чем это объяснить. На Донбассе много лет творилась страшная несправедливость, и я не мог с этим смириться. Кстати, в большинстве своем, там с нами воюют даже не украинцы, а наемники со всего света. Я видел поляков, турок, канадцев, грузин, чехов, австралийцев, новозеландцев. Как-то наши парни нарвались даже на французский легион. Я видел чешских и польских женщин-снайперов, которые в мирное время были спортсменками, выступали в сборных по биатлону. Так вот, теперь эти тетки стреляют сначала по причинным местам у бойцов, а потом им в голову. Спрашивается: женщины ли они или кровавые фурии? А кто же за нас? Да возьмите всю карту России — все там, на войне, как единые братья. Я служил с ребятами с Амура, с Красноярска, с Байкала, с Владивостока, с Чечни. Десять дней ада — В конце июля я получил благословение у батюшки Афанасия, иеромонаха Задонского Рождество-Богородицкого мужского монастыря, поехать добровольцем на Донбасс, исповедался, причастился. На душе, конечно, было тревожно, но когда меня распределили в легендарный «Ахмат», в голове все встало на свои места. Я воевал всего десять дней. Самое страшное началось 16 августа в четыре часа дня. В районе города Попасная Луганской области мы нарвались на польских наемников. Нас окружили и целый час расстреливали из минометов. Их было 1300, нас — 50 человек. Конечно, мы отстреливались, меняли позиции. У меня было десять гранат, восемь я раскидал, а две оставил себе, потому что попасть в плен — не вариант, там настоящие зверюги. Из нашего подразделения шестерых ребят командир послал в разведку боем, в их числе был и я. Рядом со мной шел сорокачетырехлетний Алексей. Он родом из Донбасса, но до войны проживал в Москве. Вы знаете, что такое прямое попадание в человека? Мина влетела прямо в центр его бронежилета, и бойца разорвало на части. Потом всех ребят убило минометным огнем, а меня отбросило ударной волной, и я сильно ударился о дерево. Так и лежал, присыпанный землей и ветками. Когда польские боевики пошли на зачистку, то почему-то не заметили меня. Хотя я был метрах в пяти от них и сл