Барклай-де-Толли - “Остервенение народа? Барклай? Зима? Иль русский Бог?“ | Курс В. Мединского

Михаил Богданович Барклай-де-Толли - русский военачальник из немецкой семьи с шотландскими корнями. Его карьерное восхождение было медленным, критика – всеобщей, слава - оглушительной. Именно ему принадлежит реализованный Кутузовым план успешного противостояния Наполеону. В чем Барклаю аж дважды повезло на поле боя? Что он успел сделать за 2 года пребывания в должности военного министра, и почему его ненавидела армия и «патриотическое сообщество»? Почему Бородино – неудачная диспозиция? Об этом и многом другом в рассказе Владимира Мединского про Барклая-де-Толли в рамках нового цикла лекций. ___ Вопросы вы можете задавать через Telegram-канал автора: Ответы на них ждите в эфире на радио Sputnik *** Внимание! По промокоду «Лекторий» в Книжном клубе «Достоевский» действует скидка 10% на все представленные в магазине книги. Адреса магазинов: г. Москва ул. Воздвиженка, 1 г. Москва ул. Большая Никитская д. 46/17, стр. 1 *** ТаймУроки истории, или Искусство асимметричного ответа. Национальному гению было видно, кто основоположник нашей победы в первой Отечественной войне и кто достоин стоять на одном пьедестале с Кутузовым: Гроза Двенадцатого года Настала. Кто тут нам помог? Остервенение народа, Барклай, зима иль русский бог? – пишет А. С. Пушкин в «Евгении Онегине». В 1807 году Барклай де Толли лежал в госпитале в Мемеле (Клайпеде): после сражения при Прейсиш-Эйлау генерал мог лишиться руки. Её уже готовились отнять, но авторитет военно-полевой хирургии Яков (Джеймс) Вилье – это Пирогов того времени – сберег ему руку, извлекши из нее более тридцати осколков. Невообразимо, как это переживал раненый того времени: анестезии же не было, бутылка водки и палка в зубы… Тут его впервые лично навестил император. Раньше у Барклая с Александром личных бесед не было. Среди прочего Александр интересуется: «А что, если Бонапарт вторгнется к нам?!.» Считается, что именно тогда Михаил Богданович изложил императору подход, легший в основу будущей кампании против интервентов. Наполеон – очень сильный полководец, вступить в сражение с ним – самоубийство. Каков стиль Наполеона? Он предпочитает сразу разгромить основные силы противника в сражении у границы, и если ещё и пленить при этом кого-нибудь высокопоставленного, так это вообще то, что нужно. Этого шанса Наполеону давать нельзя. Нужно повести дело так, чтобы к моменту генерального сражения мы были б с ним на равных, а ещё лучше, чтобы превосходили его. Дело было не только в стратегическом отступлении, но и в подготовке войсковых резервов, в создании фуражных и продовольственных баз на пути отхода. Кстати, не сказать, чтоб это полная новация. По сути, это тот же план, что был у Петра Первого против Карла XII. Карл хотел генерального сражения на малороссийских землях, Пётр уклонялся. Таким образом, Карл проиграл Полтавскую битву до того, как, наконец, сошелся с россиянами на поле боя!.. …В конце войны, в 1814 году Барклай так же будет зреть в корень. Наполеон тогда будто нашёл свои старые итальянские сапоги: он воевал будто в свои молодые годы. С небольшой армией, уступавшей по численности союзникам, он совершал необыкновенно быстрые переходы, маневрировал, атаковал союзные армии по частям. Давал, бывало, по два боя в неделю. Одерживал верх во всех сражениях, в которых командовал лично. Зачем непременно идти против него?!. Нет, смерть Кощея в яйце. Мы должны взять Париж, предлагает Барклай. И пока Наполеон с шестидесятитысячным войском в Фонтенбло ожидал резерва, русская армия стремительным маневром выходит на подступы к Парижу. Был кровавый вечерний бой. Мы потеряли шесть тысяч человек. Ночью Александр принял парламентёров: «Париж – культурная столица Европы. Сколько людей погибнет! Мы же с вами говорим на одном языке…», – и всё такое. «Если к утру вы не выбросите белый флаг, к вечеру, обещаю, вы не узнаете места, которое было культурной столицей Европы», – отвечал Александр. И утром город сдался. К Бонапарту явились его маршалы: «Сир, Париж пал. Игра окончена». Финита ля комедия.