Коннор о своём отце и своём будущем.

Я стоял на лесной опушке, и в одной руке у меня было мамино ожерелье, а в другой — амулет отца. Мысленно я говорил: «Мама. Отец. Я виноват. Я подвел вас обоих. Я хотел защитить наш народ, Мама. Я думал, что если остановить тамплиеров, если уберечь революционную свободу от их влияния, то те, кому я помог, устроят всё правильно. И они устроили правильно — правильно для них. Отец, я думал, что смогу объединить нас, что мы забудем прошлое и создадим лучшее будущее. Тогда я верил, что ты можешь видеть мир таким, каким его вижу я. Но это была лишь мечта. Мне следовало это понять. Неужели нам не дано было жить в мире? Почему? Неужели мы родились, чтобы спорить? Враждовать? Столько вопросов. Тогда было тяжело, но сегодня труднее. Видеть свои труды извращенными, отвергнутыми, забытыми. Ты скажешь, я сочинил целую историю, Отец. Ты улыбаешься? Надеешься, что я произнесу слова, которые ты жаждал услышать? Соглашусь с тобой? Скажу, что ты был во всем прав? Нет. Даже теперь, когда я стою лицом к лицу с истиной твоих