Весенний дождь смывает слёзы грусти

Spring rain washes away tears of sorrow, Let them believe the sky itself is weeping. Upon his cheeks, let it gleam like morning dew— For now, no one awaits him anywhere. A flash of lightning lit the leaden sky, Reflected in his rain-filled eyes as light. He dragged his weary feet, step after step, The poet walked his solitary way. The strings of that sad love still softly rang, A final note within his aching soul. Though patient and wise from the very start, He never bowed to common, hollow clichés. The words of love that once poured out like song Are now erased by springtime’s gentle rain. No notes would form upon his manuscript— Ink stains bled through onto the wet bridge’s stone. Fate, sliding on a glissando’s highest note, Snapped the thread that bound their fates as one. And like a string consumed by sudden fire, All strings broke at once—their music done. He took his hat off, gazed up at the sky, His cherished instrument held in his hand. With bold, defiant, fearless eyes he cast A sharp, unflattering remark to heaven. In answer to his insolent defiance, From the heavens hail began to pour— Great pellets, like hen’s eggs, crashed down hard! His path was long, his face now bruised and sore. He smiled at every bitter gust of wind That tried to knock him from his chosen way. He mocked the fate that writhed inside his heart, Tormented by its own relentless pain. For mortal is our flesh from birth onward, But souls endure—immortal, ever bright. No storm nor hail can break the sacred bond That ties our souls to generations past. If you bestow on us the gift of love, Then grant it free from anguish and from pain. If we have met, then do not tear apart— Don’t poison parting’s cup to kill us both. Or is this simply how you are, O Fate? Perhaps you punish humankind for cause? Maybe you, too, were cast aside by chance, And that is why you’re cruel to lovers’ hearts… O Fate, how many curses through the ages Have thundered down upon your name in vain! Yet listen—you hold wisdom’s deepest well— I’m ready, soul and all, to love you still! Just grant me one more chance—I speak in earnest! I, too, am cast aside, alone, forlorn! Let me solve this riddle, give me leave— I could learn to love you, Fate, in truth! And scarcely had the poet breathed these words, Bowing his head low toward the earth, When suddenly—as if in summer’s warmth— Rich crimson wine poured forth from living vines… And song by song began to rise anew, A radiant cascade of perfect rhyme. Melodies of love entwined once more, His voice now clear, unburdened, strong, and bright. Весенний дождь смывает слёзы грусти, Пусть думают, что небо слёзы льёт. И на щеках росой, сверкает пусть он, Его теперь никто, ни где не ждёт. Сверкнула молния на небе сером, В глазах дождливых отразился луч. Передвигая ноги еле — еле, Держал поэт свой одинокий путь. Звенели струны той любви печальной, Предельной нотою в его душе. Хоть терпелив и мудр был изначально, Не принял общепринятых клише. Слова любви, что песней изливались, Теперь как будто смыл весенний дождь. А в партитуре ноты не слагались, Пассаж чернил окрасил мокрый мост. Судьба на глиссе нотой запредельной, Связующую их порвала нить. И вслед за стрункой будто угорело, Все струны лопнули в единый миг. Он шляпу снял и посмотрел на небо. Держал в руке любимый инструмент. И взглядом дерзким, яростным и смелым, Не лестный сделал небу комплимент. В ответ той дерзости из небосвода, Посыпал град с куриное яйцо! Поэта путь был долгим и далёким, К концу пути изранилось лицо. Он улыбался злым порывам ветра, Которые пытались сбить с пути. И насмехался над судьбою этой, Что мучилась во глубине души. Ведь тело наше тленно от рожденья, А вот душа бессмертна, на века. И связь с душою прежних поколений, Нельзя прервать ни граду не ветрам. Коль даришь нам любовь, дари без боли, Коль повстречались, нас не разлучай. И если та любовь с печальной долей, Разлуки ядом нас не убивай. А может быть сама судьба такая? Быть может мстишь ты людям всем не зря? Наверное, ты брошена случайно, И потому к влюблённым так ты зла… О, сколько же проклятий в свой ты адрес, Услышала за тысячи годов. Послушай, ведь ты мудрости всей кладезь, Я полюбить тебя, душою всей готов! Ты только дай мне шанс, ведь не шучу я, Ведь я такой же, брошен, одинок! Ты мне позволь, ту разрешу задачу, Тебя, судьба, я полюбить бы смог… И только лишь поэт промолвил это, И голову свою к земле склонил, Как будто самым тёплым, ярким летом, Вдруг из лозы рубин вина полил… И песнь за песнею опять слагались, И рифм чудесных вновь