МОРЕ

#стихи #поэзия Она говорила: “Я море, я море, мама. Солёная кровь моя, губы мои — кораллы. Я стану русалкой, чтоб петь морякам о скалах, и пусть эта песня звучит для волны как “amen“. И значит, несчастье поссорится с моряками. Я море, я самое глупое море, мама“. А мама, смеясь, отвечала: “Да нет, ты город. Глаза твои — окна, распахнутые от ветра. Но если ты хочешь, мы можем купить креветок, уснувшую рыбу и можем поехать в горы. Какое ты всё-таки счастье, какое горе. Ты город, но кажется, лучший на свете город“. И мама вела в магазин, покупала пикшу, лимон, базилик и ещё непонятных специй. И мама велела не ныть и тепло одеться. Вокруг мамы плавали люди, никто не слышал, как солнечным дождиком море лупило в крышу. Хранители маяков поднимались выше, на дно, на глубокое дно опускалось сердце. Потом загорались фонарики, как брусники, как кислые, но витаминные аскорбинки. И все отправлялись в кровати и крепко спали. А море стальными барашками закипало. Над маревной бездной парил треугольный парус, И чайки кричали пронзительно белым криком. *** А он говорил: “Я, мама, песок и камни, я древний янтарь или дырка в курином боге. Внутри — слишком много всего, а меня немного. Внутри меня — бури, атоллы и осьминоги. Их можно почувствовать, жаль, что нельзя потрогать, но я ощущаю их кожей и позвонками. А мама, шутя, отвечала: “Ты поле, мальчик, Ты поле, в котором построили мегаполис. Глаза твои — стрелы, направленные на полюс. А льдам от пылающих стрел ну какая польза. Иди-ка ты лучше поешь, накормлю горячим. Ты поле, бетонное сильное поле, мальчик. И мама вела в магазин, покупала кеды, красивые кеды, чтоб было удобно бегать. А где-то касаток выбрасывало на берег. Рычали бенгальские тигры, качались перья. Росли абрикос и инжир, алыча и персик. И юнги кадрили девчонок в смешных беретах. А ночь командиром полка приводила войско солдатиков звёздных, плененных, остроконечных. И эта война не могла продолжаться вечно. Из трубки пират с попугаем пускал колечки. Спасительно Эльмы на мачтах палили свечки, на палубы капая лунным шипящим воском. *** Двоим суждено было встретиться на вокзале. Иначе никак, но подробностей я не знаю. Она — неспокойное море, он — мягкий камень. Любовь оказалась безудержной, как цунами. И вряд ли об этом рассказывал кто-то маме. А может, рассказывал. Я бы не рассказала. И стала их жизнь разноцветной, как кубик-рубик. И дали им моря. “Люблю“, — уверяет море. “Люблю“, — шелестит им песок, от приливов мокрый. “Люблю“, — камень тычется в ногу округлой мордой. “Люблю“, — так они говорят, потому что любят. Наталья Захарцева