ПЁТР ВЯЗЕМСКИЙ. “Любить. Молиться. Петь“. Библейский сюжет

“Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его. Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поет псалмы“ (Ап.Иаков) Любить. Молиться. Петь. Святое назначенье Души, тоскующей в изгнании своем, Святого таинства земное выраженье, Предчувствие и скорбь о чем-то неземном, Преданье темное о том, что было ясным, И упование того, что будет вновь: Души, настроенной к созвучию с прекрасным, Три вечные струны: молитва, песнь, любовь! Счастлив, кому дано познать отраду вашу, Кто чашу радости и горькой скорби чашу Благословлял всегда с любовью и мольбой И песни внутренней был арфой живой! (П.Вяземский, 1839) __ Пушкин взял эпиграфом к первой главе своего романа в стихах строку из стихотворения Вяземского «Первый снег»: “В стихотворении Вяземского эта строка выражает упоение, наслаждение жизнью и её главным даром — любовью. [...] Вяземский пишет о радостном упоении страстью, Пушкин в первой главе своего романа — о горьких плодах этого упоения“ ( “В пятой главе романа, при описании снега, он опять вспомнил Вяземского и отослал читателя романа к его стихам. Отголоски «Первого снега» слышны и в «зимних» пушкинских стихотворениях («Зима. Что делать нам в деревне. Я скучаю…», «Зимнее утро»). «Первый снег» по своей стилистике занимает срединное место между произведениями Жуковского, Батюшкова и стихотворениями Пушкина“ “Основные жанры лирики Вяземского – элегия («Первый снег», 1819; «Уныние», 1819; «Всё грустно, всё грустней…», 1835; «Сумерки», 1848), дружеское послание, сатира, эпиграмма. В основе его поэтического стиля – приёмы острословия (каламбур и др.), резкие переходы от одной темы к другой, цитатность, контрастные сочетания литературных штампов с просторечием, деталей обыденного быта – с романтическими формулами; к благозвучию стиха не стремился, дорожа точностью выражения мысли. Отдал дань политической лирике, в 1810–20-е гг. выдержанной в либеральном духе («Петербург», 1818; «Негодование», 1820); позднее – в патриотическом («Святая Русь», 1848; «Песнь русского ратника», 1854). Обращался к религиозной теме («Любить. Молиться. Петь», 1840; «Одно сокровище», 1858). Разрабатывал поэтику стихотворного фельетона («Заметки», 1860–70-е гг.). Единственный прижизненный сборник лирики – «В дороге и дома» (1862)“. «ДОРОЖНАЯ ДУМА» Опять я на большой дороге, Стихии вольной гражданин, Опять в кочующей берлоге Я думу думаю один. Мне нужно это развлеченье, Усталость тела и тоска, И неподвижное движенье, Которым зыблюсь я слегка. В них возбудительная сила, В них магнетический прилив, И жизни потаённой жила Забилась вдруг на их призыв. Мир внешний, мир разнообразный Не существует для меня: Его явлений зритель праздный, Не различаю тьмы от дня. Мне всё одно: улыбкой счастья День обогреет ли поля, Иль мрачной ризою ненастья Оделись небо и земля; Сменяясь панорамой чудной, Леса ли, горы в стороне, Иль степью хладной, беспробудной Лежит окрестность в мёртвом сне; Встают ли сёла предо мною, Святыни скорби и труда, Или с роскошной нищетою В глазах пестреют города! Мне всё одно: обратным оком В себя я тайно погружён, И в этом мире одиноком Я заперся со всех сторон. Мне любо это заточенье, Я жизнью странной в нём живу: Действительность в нём — сновиденье, А сны — я вижу наяву! 22 сентября 1841 ___ Мне нужны воздух вольный и широкий, Здесь рощи тень, там небосклон далёкий, Раскинувший лазурную парчу, Луга и жатва, холм, овраг глубокий С тропинкою к студёному ключу, И тишина, и сладость неги праздной, И день за днём всегда однообразный: Я жить устал — я прозябать хочу. (1864) «Вяземский был участником Бородинской битвы, поэтом, литературным критиком, мемуаристом, оппозиционером, политическим мыслителем, государственным деятелем. Он прожил 86 лет — очень долгую жизнь по меркам XVIII и XIX веков. Родился в конце царствования Екатерины II, а отошел в небытие за несколько лет до убийства Александра II народовольцами, застав и воспев в стихах рождение последнего императора Николая II. В 1992 году, когда в Остафьево отмечали 200-летие со дня рождения Вяземского, участникам научной конференции зачитали доклад Лотмана “Аутсайдер пушкинской эпохи“. Как только ни называли раньше Вяземского — “памфлетером“, “поэтом пушкинской плеяды“, “декабристом без декабря“, — стремясь как можно точнее уложить многогранную личность юбиляра в прокрустово ложе строгих научных определений, но только Лотман ухитрился поразить цель: “Принципиальная позиция Вяземского заключалась в том, чтобы быть “либералом среди реакционеров“, “реакционером среди либералов“, всегда аутсайдером, всегда выразителем “другого мнения“» ()