ПО Э. А.: Ворон, 1843-44 ч.4, пер.: В. П. Бетаки, 1960 (ТВ-Тройников / 2024)

ПО Эдгар Аллан: “Ворон”, 1843-44 – ч.4, пер.: В. П. Бетаки, 1960 (ТВ-Тройников 2024 / Поэзия самопознания и миропонимания). Циклы-вложения «Поэзия Запада» и «Американская поэзия». В 2024-м г. исп.: 215 лет со дня рождения и 175 лет со дня смерти Эдгара Аллана ПО ( – ), 180 лет со дня создания поэмы Э. А. ПО «Ворон» / 1843-44 (в ноябре – закончено, в самой поэме события происходят – разность переводов – либо поздней осенью, либо в декабре). 1. Мрачной полночью бессонной, беспредельно утомлённый, В книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть Над старинным странным томом задремал, и вдруг сквозь дрёму Стук нежданный в двери дома мне почудился чуть-чуть, “Это кто-то, - прошептал я, - хочет в гости заглянуть, Просто в гости кто-нибудь!“ 2. Так отчетливо я помню - был декабрь, глухой и тёмный, И камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть, Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа, Как на свете жить без света той, кого уж не вернуть, Без Линор, чьё имя мог бы только ангел мне шепнуть В небесах когда-нибудь. 3. Шёлковое колыханье, шторы пурпурной шуршанье Страх внушало, сердце сжало, и, чтоб страх с души стряхнуть, Стук в груди едва умеря, повторял я, сам не веря: «Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть, Поздно так стучится в двери, видно, хочет заглянуть Просто в гости кто-нибудь». 4. Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без колебанья: “Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть, Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали, Так вы робко постучали...“ И решился я взглянуть, Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть, - Тьма, - и хоть бы кто-нибудь! 5. Я стоял, во мрак вперяясь, грёзам странным предаваясь, Так мечтать наш смертный разум никогда не мог дерзнуть, А немая ночь молчала, тишина не отвечала, Только слово прозвучало - кто мне мог его шепнуть? Я сказал: “Линор“ - и эхо мне ответ могло шепнуть... Эхо – или кто-нибудь? 6. Я в смятенье оглянулся, дверь закрыл и в дом вернулся, Стук неясный повторился, но теперь ясней чуть-чуть. И сказал себе тогда я: “А, теперь я понимаю: Это ветер, налетая, хочет ставни распахнуть, Ну конечно, это ветер хочет ставни распахнуть... Ветер - или кто-нибудь?“ 7. Но едва окно открыл я, - вдруг, расправив гордо крылья, Перья чёрные взъероша и выпячивая грудь, Шагом вышел из-за штор он, с видом лорда древний ворон, И, наверно, счёл за вздор он в знак приветствия кивнуть. Он взлетел на бюст Паллады, сел и мне забыл кивнуть, Сел – и хоть бы что-нибудь! 8. В перья чёрные разряжен, так он мрачен был и важен! Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь: “Право, ты невзрачен с виду, но не дашь себя в обиду, Древний ворон из Аида, совершивший мрачный путь Ты скажи мне, как ты звался там, откуда держишь путь?“ Каркнул ворон: “Не вернуть!“ 9. Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы Человеческое слово, хоть не понял, в чём тут суть, Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало: Где, когда ещё бывало, кто слыхал когда-нибудь, Чтобы в комнате над дверью ворон сел когда-нибудь Ворон с кличкой “Не вернуть“? 10. Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова, Чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть. “Где друзья? - пробормотал я. - И надежды растерял я, Только он, кого не звал я, мне всю ночь терзает грудь... Завтра он в Аид вернётся, и покой вернётся в грудь...“ Вдруг он каркнул: “Не вернуть!“ 11. Вздрогнул я от звуков этих, - так удачно он ответил, Я подумал: “Несомненно, он слыхал когда-нибудь Слово это слишком часто, повторял его всечасно За хозяином несчастным, что не мог и глаз сомкнуть, Чьей последней, горькой песней, воплотившей жизни суть, Стало слово “Не вернуть!“ 12. И в упор на птицу глядя, кресло к двери и к Палладе Я придвинул, улыбнувшись, хоть тоска сжимала грудь, Сел, раздумывая снова, что же значит это слово И на что он так сурово мне пытался намекнуть. Древний, тощий, тёмный ворон мне пытался намекнуть, Грозно каркнув: “Не вернуть!“ 13. Так сидел я, размышляя, тишины не нарушая, Чувствуя, как злобным взором ворон мне пронзает грудь. И на бархат однотонный, слабым светом озарённый, Головою утомлённой я склонился, чтоб уснуть... Но её, что так любила здесь, на бархате, уснуть, Никогда уж не вернуть! 14. Вдруг - как звон шагов по плитам на полу, ковром покрытом! Словно в славе фимиама серафимы держат путь! “Бог, - вскричал я в исступленье, - шлёт от страсти избавленье! Пей, о, пей Бальзам Забвенья - и покой вернётся в грудь! Пей, забудь Линор навеки - и покой вернётся в грудь! “ Каркнул ворон: “Не вернуть!“ 15. “О вещун! Молю – хоть слово! Птица ужаса ночного! Буря ли тебя загнала, дьявол ли решил швырнуть В скорбный мир моей пустыни, в дом, где ужас правит ныне, - В Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы заснуть? Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, всё забыв, заснуть?“ Каркнул ворон: “Не вернуть!“