зора

Растущий эмбрион Зоры, а также “седой оберег“ Эилрае (янтарь без феи). Отрывок из 1 главы: Малышка, удерживая оберег большим и указательным пальцем, поднесла его под свет огонька и замерла. Заворожили переливы полупрозрачного камня: от червленого до белого, от светло-желтого до пунцового, от рыжего до разных оттенков голубого… А фея показалась еще красивее. Поджавшая к своему туловищу изящные маленькие ножки, вместо ступней которых — лапки насекомого, а серая кожа из-за отражения янтаря отливала грязным перламутром… Зора была прекраснее всех. Хотелось увидеть цвет ее глаз, но на человечьем лице — воплощение неземной изящности — была борозда, нисколько не уродующая утонченных черт, но которая проходила через ее правый глаз, отчего вместо него была вмятинка. Второй же глаз был закрыт, седые реснички будто бы подрагивали на свету. Девочка с замиранием сердца подумала: «А что, если она может проснуться?» Губы феи были приоткрыты, видны ровные острые зубки маленького существа. А крылья!.. Черные крылья в три раза больше самой феи; их две пары разных оттенков и размеров; они прелестно отражали огонек свечи и цвет янтаря. Вся внешность Зоры не была пышной красотой, скорее хрупкое изящество. И Эилрае-Раосф, девочка пяти лет, вдруг поняла: она ее любит. Зора при яркости свечи стала для нее чем-то большим, чем украшением и игрушкой. «Она раньше была живой… Это не вещь!». Время с застывшей в янтаре феей было необычайно приятным. Хотелось бы сидеть так вечность, рассматривая небрежную работу природы-ювелира с хрупким тельцем: кроме борозды на лице нашлись еще вмятины на ножке, царапины на крылышках и, может, нашлись бы другие милые дефекты, но приглушенные звуки в коридоре отвлекли. Когда заскрипел пол за дверью, она подорвалась, задула свечи и, перед тем как убрать обратно в шкатулку, поцеловала янтарь, приговаривая: — Прости-прости-прости, подожди пожалуйста, я вернусь! Скоро вернусь, честно!