Письма о любви: Анна Ахматова -- Николаю Пунину. 18 мая 1927 года

“В 1927 году Пунин стал куратором выставки “Искусство новой России“, подготовленной специально для японской публики. Работы футуристов и кубистов в список не включили по идеологическим причинам. Акцент был сделан на спокойном, реалистическом искусстве и “неопасных“ авангардистах — Петрове-Водкине, Митуриче, Тырсе, Фальке. Выставку Пунин оценил сдержанно: “Средняя, но для Японии имеет значение“. Впрочем, большое значение она имела и для советского государства, в 1925 году установившего дипломатические отношения с Японией и желавшего укрепить их за счет искусства и обмена выставками. [...] Те несколько месяцев, проведенных в Японии, Николай Николаевич назвал “небесным подарком в руках“. Это была его первая и, увы, последняя заграничная поездка“ () 26 июня 1927. Телеграмма А. А. — Пунину (из Кисловодска в Токио): «Mon adresse: Kislovodsk, Krestovaia gora, Sanatoria Cekoubou. Akouma». 28 июня. Письмо Пунина — А. А. (из Токио в Кисловодск): «Милая радость, Аничка. В Москве 3 августа. И надеюсь —тебя там найду. Когда я немного познакомился с японским языком, мне твое имя “Акума” стало казаться странным. Я спросил одного японца, не значит ли что-нибудь слово — Акума — он, весело улыбаясь, сказал: это значит злой демон, дьяволица. Так окрестил тебя В К в отместку за твои речи. Еду к тебе, счастье». 1 июля. Письмо А. А. — Н. Н. Пунину: «Котий, Котий, когда я увижу тебя. Пусть ничего не случится с нами до этой встречи» П.Лукницкий (июнь-июль 1927): «И вдруг в Кисловодске встретился Орбели. Она почувствовала, что она может свалить на него свою собственную тяжесть, и он выдержит, потому что он сильный. И она это сделала, и стала легкой, веселой, не обремененной никаким грузом и здоровой. Первый раз за много лет А. А. встретился человек, который принял ее груз на себя». В санатории А. А. познакомилась с Станиславским, Качаловым, Маршаком, Р. А.Орбели. Ездила с Орбели в Железноводск и Ессентуки. 3 июля. Письмо А. А. — Л. Н. Замятиной: «Мне очень хорошо в Кисловодске, но скучно и хочется домой. Я окрепла, много хожу, не уставая, беру ванны и наконец научилась спать». Письмо Пунина — Н. С. Гончаровой (из Токио в Париж). Просит сообщить сведения о пребывании Гумилева в Париже. «Всем этим интересуется Анна Андреевна Ахматова и один молодой биограф Николая Степановича, — но так как из России о Гумилеве писать затруднительно, то я и воспользовался своим пребыванием в Японии, чтобы просить Вас об этом» 5 августа. Запись П.Лукницкого: «Говорит, что любит Пунина – и в доказательство указывает на долгий срок – на пять лет, которые они были вместе. Думаю, однако, и к П. отношение ее несколько иное». () Пунин в 1942 году писал Ахматовой о том «как, умирая в блокадном Ленинграде, много думал о ней, и “это было совершенно бескорыстно, так как увидеть Вас когда-нибудь я, конечно, не рассчитывал“. “И мне показалось тогда, что нет другого человека, жизнь которого была бы так цельна и потому так совершенна, как Ваша... Я тогда думал, что эта жизнь цельна не волей – и это мне казалось особенно ценным, - а той органичностью, т. е. неизбежностью, которая от Вас как будто совсем не зависит, ... многое из того, что я не оправдывал в Вас, встало передо мной не только оправданным, но и, пожалуй, наиболее прекрасным... В Вашей жизни есть крепость, как будто она высечена в камне и одним приемом очень опытной руки“» ()