Ирада Зейналова объяснила причины больших войн

Большая война — не просто повод для большого торга. Она сама по себе — инструмент для решения многих проблем, с войной не связанных. Да, у нее есть большие жертвы. Да, она несет большие риски. Но явно те, кто ее использует, это считают сопутствующим ущербом. Потому что для них на кону нечто большее. Что? Сама идея, на которой строят все схемы существования. Ведь если на любую большую войну посмотреть со стороны, через паузу, то всегда есть маркеры, которые объясняют всё. Как есть сейчас заявление Бориса Джонсона: если Украина падет, это будет катастрофой для Запада, для западной гегемонии, нам некого будет в этом винить, кроме самих себя. И это объясняет уже, почему именно Джонсон, яростный поклонник Черчилля и его идеи «железного занавеса», сорвал переговоры в Стамбуле и убедил Киев продолжать войну. Есть заявление младшего Кеннеди: если Израиль исчезнет, Россия и Китай будут контролировать Ближний Восток и 90 процентов нефти. То есть и он — про гегемонию, плотно завязанную на потоки нефти и пути ее транспортировки. Почему именно они вскрывают ситуацию? Потому что они — рядом с ней, а не внутри, политики так открыто говорить не могут. Они могут повторять про ценности и порядок, которые надо защищать. А ведь на идее ценностей играть стали только в этом веке — до этого был явный и грозный враг, которым объясняли всё. Не стало Советского Союза —понадобилась другая угроза. В политпсихологии это называется «другой» — тот, кто опасен. И этот «другой» может быть каким угодно, но его назначат злом, против которого нужно объединиться