Casta Diva. “Норма“ Беллини. Мария Каллас.

Исполение 57 г.: Фрагмент исполнения 55 г.: запись 54 г.: Дословный перевод: О, чистая богиня, серебрящая эти древние священные деревья! Обрати к нам лик прекрасный без туч и без вуали! Умири, о богиня, умири пылкие сердца, умерь дерзкое рвение! Посей мир на земле, который царит по твоему велению на небесах! Конец богослуженью: да покинут миряне священный лес. Когда злой и угрюмый бог Будет жаждать римский крови Из храма друидов Мой голос прогремит. Падет! В моих силах его наказать. Но наказать не сможет сердце Ах! Возлюбленный мой ко мне возвратится верный первой любви. И против всего мира Стану я тебе защитой. Ах! Возлюбленный мой ко мне возвратится Твои лучи меня озарят, и на твоей груди найду я и жизнь, и родину, и небеса. Ах, стань снова каким ты был когда-то, Когда я сердце тебе отдала, Вернись ко мне. __ “Голос Каллас, в котором отражались все чувства, завораживал слушателей. Сама она называла его «драматической колоратурой». Талант Марии к музыке проявился в детстве, когда она на слух подбирала на пианино разные мелодии, еще толком не выучив нотную грамоту. Ее мать всегда любила музыку, но никогда не отличалась талантом. Зато сразу заметила его у обеих своих дочерей — и у Марии, и у ее старшей сестры. Она настолько грезила мечтой, что ее дочки построят успешную музыкальную карьеру, что не спрашивала никого, в том числе и самих девочек, хотят ли они этого. Сначала им купили пианолу, затем в доме появился фонограф. А когда Марии было семь, девочки начали брать еще и уроки фортепиано. Калласы (они сменили фамилию с труднопроизносимой на более удобоваримую для американского слуха в 1924) могли недоедать и не покупать новую одежду, но от уроков фортепиано Евангелия отказываться не позволяла. Муж лишился работы, семья переезжала из одной квартиры в другую в поисках все более дешевой. Но деньги на музыкальное образование дочерей были всегда. В конце концов Евангелии надоела бедная жизнь в США и она решила вернуться в Грецию. Прямо перед Рождеством 1936 года в Афины отправилась старшая дочь. В феврале 1937 — сама Евангелия и Мария. Отец остался в Нью-Йорке. На этом их история как одной семьи закончилась. Брак распался, а мать и дочери вновь стали Калогеропулос, как только вернулись на родину. Евангелия приехала в Грецию с четкой целью — устроить карьеру дочерей. Хотя ее бывший муж был уверен, что делала она это в первую очередь для себя, чтобы затем греться в лучах славы либо одной, либо другой, а в идеале — обеих. В первое время все складывалось по плану Евангелии. Она получала алименты от бывшего мужа ($100 в месяц, чего хватало с лихвой для хорошей жизни в Афинах), наняла учителя фортепиано для старшей дочери. С Марией, 13-летним неуверенным в себе подростком, заедающим стресс конфетами и страдающим излишним весом, матери пришлось повозиться. Она даже пошла на обман, когда привела Марию в Национальную консерваторию на прослушивание. Туда брали только с 17 лет вне зависимости от таланта. Впрочем, таланта было не занимать. Правда, поняли это уже в другой консерватории — Афинской. Когда Мария, благодаря своему таланту, бесплатно училась в Афинской консерватории в Грецию пришла война, оборвавшая связь с Америкой и лишившая мать возможности получать алименты. Евангелия и ее дочери оказались на грани выживания. «Я не просто так вас рожала. Я дала вам жизнь, поэтому вы должны содержать меня»,— говорила Евангелия дочерям. На ее радость, старшая дочь удачно вышла замуж за судоходного магната, который давал какие-то деньги ее семье. От Марии проку было мало. Она бросила консерваторию: ее пытался изнасиловать один из преподавателей. Реакция матери была не той, которую обычно ждут в таком случае. «Жаль, что ему это не удалось, тогда мы заставили бы его жениться на тебе — и на этом бы все закончилось»,— заявила она. Сама Евангелия занялась проституцией и даже пыталась продать девственность Марии оккупантам. Та противилась, чем только раздражала мать. Но в итоге Марию спас ее талант: она обучилась итальянскому буквально за 3 месяца, подслушивая разговоры приходивших в дом итальянских солдат, и стала петь им в обмен на дополнительные пайки для семьи. Отношения с матерью оборвались вместе с отъездом Марии в США. «Ты знаешь, что делают артисты скромного происхождения, как только становятся богатыми? В первый же месяц они тратят первый заработок на обустройство дома своих родителей и балуют их предметами роскоши… А что ты, Мария?» — писала Евангелия несколькими годами позже своей дочери, которую никогда не хотела. Та не отвечала. М.Каллас: «Когда я вернулась в Америку, я была голодна настолько, насколько голодным может быть человек, у которого не было достаточно еды долгое-долгое время. Я ела и ела» Требовательный характер, дотошность и страстная любовь к своей профессии — за эти качества Каллас называли скандалисткой“ ()